Применение полиграфа.

Комиссарова Я.В.

Практика проведения в России судебных экспертиз с применением полиграфа

     Применение полиграфа в России при решении задач обеспечения государственной безопасности было легализовано в 1975 г. В ходе раскрытия и расследования преступлений прибор официально используется с 90-ых годов прошлого столетия. В тот же период началась ведомственная подготовка полиграфологов[1].

     Впоследствии были утверждены Государственные требования к минимуму содержания и уровню требований к специалистам для получения дополнительной квалификации «Специалист по проведению инструментальных психофизиологических опросов» (2001) и государственные требования необходимые для получения дополнительной квалификации «Судебный эксперт по проведению психофизиологического исследования с использованием полиграфа» (2004).

     В 2006 г. в Московской государственной юридической академии 14 человек (в том числе те, кто начинал работать с полиграфом в КГБ СССР) первыми в стране получили дипломы, официально удостоверяющие их право на ведение нового вида профессиональной деятельности – проведение психофизиологических исследований с применением полиграфа (далее – ПФИ).

     За истекшие годы сформировалась ведомственная нормативно-правовая база использования полиграфа органами государственной власти и управления. Обсуждалась и была отвергнута на уровне Государственной Думы Федерального Собрания РФ идея принятия «закона о полиграфе».

     Однако дискуссия по «проблеме полиграфа» в России не утихает. Её участники, как и десятилетия назад, занимают диаметрально противоположные позиции. Одни выступают за повсеместное использование результатов проверок на полиграфе в судопроизводстве и работе с кадрами, другие – за ограничение практики применения прибора рамками оперативно-розыскной деятельности. Защитники подозреваемых и обвиняемых (и даже потерпевшие), аргументируя свою позицию, зачастую настаивают на проведении ПФИ. Следователи и судьи назначают судебные психофизиологические экспертизы с применением полиграфа по уголовным делам (далее – СПФЭ).

     Становление экспертизы с применением полиграфа началось в 1996 г., когда в Научно-исследовательском институте № 2 Управления научно-технического обеспечения ФСБ России (в настоящее время Институт криминалистики Центра специальной техники ФСБ России, далее – Институт криминалистики) была организована подготовка экспертов-полиграфологов[2]. В 2000–2001 годах сотрудники Института криминалистики участвовали в производстве комплексных психолого-психофизиолого-психиатрических и психолого-психофизиологических экспертиз. С 2002 г. они проводят СПФЭ в качестве самостоятельного вида экспертизы.

     В 2004 г. к производству СПФЭ приступили в 111 Центре судебно-медицинских и криминалистических экспертиз Минобороны России (в настоящее время – 111 Главный государственный центр судебно-медицинских и криминалистических экспертиз Министерства обороны России).

     В январе 2005 г. первый специалист-полиграфолог появился в штате Экспертно-криминалистического центра при Главном управлении внутренних дел г. Москвы. Информационное письмо от 16 ноября 2005 г., подготовленное в прокуратуре г. Москвы, «О проведении психофизиологических экспертиз» положило начало производству нового вида экспертизы на базе негосударственных экспертных учреждений.

     В марте 2006 г. по инициативе руководства Министерства внутренних дел по Республике Татарстан, по согласованию с руководством Экспертно-криминалистического центра МВД России, в ЭКЦ МВД по РТ начался эксперимент по внедрению в практику работы комплексных психолого-психофизиологиче­ских экспертиз. Эксперимент прошел успешно, экспертизы с применением полиграфа в ЭКЦ МВД по РТ проводятся до сих пор.

     С 2009 г. ПФИ и СПФЭ стали проводить полиграфологи территориальных подразделений криминалистики Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации. В 2009–2010 годах они провели более 2500 исследований и экспертиз с применением полиграфа. В 2012 г. в рамках оказания практической помощи при раскрытии и расследовании уголовных дел полиграфологи Следственного комитета России подготовили свыше 4500 заключений специалиста и 1100 заключений эксперта, в 2014 г. – около 7500 заключений специалиста и 1900 заключений эксперта.

     В 2010 г. началось производство СПФЭ в экспертных подразделениях Федеральной службы России по контролю за оборотом наркотиков.

     В соответствии с частью 6 статьи 11 Федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» от 31 мая 2001 г. № 73-ФЗ (далее – ФЗ о ГСЭД), государственные судебно-экспертные учреждения  должны осуществлять деятельность по организации и производству судебной экспертизы на основе единого научно-методического подхода к экспертной практике, профессиональной подготовке и специализации экспертов. Если такой подход не выработан, производство соответствующего вида экспертизы в государственном экспертном учреждении невозможно. Положения статьи 11 ФЗ о ГСЭД не являются препятствием для разработки и утверждения в установленном законом порядке ведомственных методик проведения отдельных видов экспертиз.

     Как известно, при формировании нового рода (вида) экспертизы ученые и практики сталкиваются с необходимостью использования не только методов и методик, заимствованных из материнской науки, но и разработки специфических экспертных методик, востребованных исключительно в судебно-экспертной деятельности[3]. Соответственно при производстве СПФЭ следует различать:

1.   Методику(и) проведения тестирования на полиграфе – порядок использования специальных знаний их носителем при проведении исследования как такового. Освоение данного вида методик происходит в период прохождения субъектом подготовки в качестве полиграфолога.

2.   Экспертную методику производства СПФЭ как систему предписаний (категорических или альтернативных), регламентирующих выбор и порядок применения в определенной последовательности, в определенных (существующих или создаваемых) условиях способов и средств решения полиграфологом поставленных перед ним задач.

     В 2005 г. коллектив авторов разработал Видовую экспертную методику производства психофизиологического исследования с использованием полиграфа (далее – Видовая экспертная методика), которая 11 ноября 2005 г. была утверждена в составе Методических рекомендаций Автономной некоммерческой организации «Центр независимой комплексной экспертизы и сертификации систем и технологий». В 2006–2009 годах эта методика прошла апробацию в ЭКЦ МВД по Республике Татарстан.

     По заявке Бюро специальных технических мероприятий МВД России в 2008 г. сотрудниками Академии управления МВД России с привлечением ведущих специалистов страны по использованию полиграфа в оперативно-розыскной деятельности, судопроизводстве и регулировании трудовых отношений из Министерства внутренних дел, Федеральной службы безопасности, Министерства обороны, Службы внешней разведки, Федеральной службы России по контролю за оборотом наркотиков, Федеральной службы исполнения наказаний Министерства юстиции России были подготовлены Единые требования к порядку проведения психофизиологических исследований с использованием полиграфа (далее – Единые требования).

     В настоящее время Видовая экспертная методика и Единые требования успешно используются при проведении психофизиологических исследований и экспертиз с применением полиграфа в Следственном комитете Российской Федерации, 111 Главном государственном центре судебно-медицинских и криминалистических экспертиз Минобороны России, ряде иных государственных и негосударственных экспертных учреждений.

     В Институте криминалистики в 2009 г. ввели в действие Методику производства судебных психофизиологических экспертиз с применением полиграфа. В силу специфики деятельности ведомства, её содержание большинству специалистов-полиграфологов неизвестно, а текст недоступен для юридической общественности.

     В 2014 г. в Экспертно-криминалистическом управлении Федеральной службы России по контролю за оборотом наркотиков были подготовлены Методические рекомендации по порядку назначения и производства психофизиологических экспертиз и исследований с применением полиграфа в органах по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ. Описание общих условий и порядка проведения СПФЭ, изложенное в Методических рекомендациях, согласуется с положениями Видовой экспертной методики и Единых требований.

     Таким образом, можно констатировать, что в России сложилась определенная система методического обеспечения производства исследований и экспертиз с применением полиграфа, отражающая факт существования психофизиологической проблемы и ограниченные возможности использования полиграфа в доказывании по уголовным делам.

     Сегодня СПФЭ проводятся не только в государственных, но и в негосударственных экспертных учреждениях, а также множеством частнопрактикующих полиграфологов[4].

     Это создает ряд проблем, связанных: во-первых, с низкой квалификацией отдельных «специалистов»; во-вторых, с незнанием полиграфологами основ юриспруденции, теории и практики судебной экспертизы и, как следствие, недопониманием места и роли полиграфолога в судопроизводстве; в-третьих, с некритичным отношением к разночтениям в научных подходах к обоснованию методик проведения исследования. Указанные факторы в совокупности влекут рост числа ошибок при проведении СПФЭ[5].

     На практике ошибки случаются при производстве всех без исключения родов и видов экспертиз. На этапе становления нового вида экспертизы им зачастую придают гипертрофированное значение, иногда сама возможность существования того или иного экспертного направления ставится под сомнение.

     Выделяют три группы типичных экспертных ошибок: ошибки процессуального характера, гносеологические (ошибки познавательной деятельности) и деятельностные (операциональные) ошибки.

     В первую группу включают: выход эксперта за пределы своей компетенции; выражение экспертной инициативы в непредусмотренных законом формах; получение материалов и объектов экспертного исследования из ненадлежащих источников либо с нарушением установленного порядка; обоснование выводов материалами дела, а не результатами исследования; несоблюдение требований к составлению заключения эксперта; и некоторые другие.

     Гносеологические ошибки могут быть фактическими (предметными) и логическими (например, при делении и определении понятий, формулировании вывода по правилам индукции или дедукции).

     Деятельностные ошибки связаны с осуществляемыми экспертом действиями и операциями и могут заключаться в нарушении предписанной методикой последовательности исследования, использовании непригодных технических средств, получении недоброкачественного сравнительного материала и т.д.

     При производстве СПФЭ на первом месте по частоте встречаемости – ошибки процессуального характера: многие эксперты-полиграфологи выходят за пределы своей компетенции и отвечают на правовые вопросы.

      Так, при производстве СПФЭ, назначенной следователем по особо важным делам Егорьевской городской прокуратуры, полиграфолог (сотрудник Института криминалистики) принял к своему разрешению вопросы: «Находился ли Г. в квартире Э. по адресу … во время нанесения ранений Э. и З.?» и «Наносил ли Г. ножевые ранения Э. и З. в ночь с 29 на 30 августа 2005 г.?»

      По результатам проведенного исследования эксперт пришел «к следующим однозначным выводам: Г. не находился в квартире Э. по адресу … во время нанесения ранений Э. и З.; Г. не наносил ножевых ранений Э. и З. в ночь с 29 на 30 августа 2005 г.; Г. не осведомлен о деталях совершения поджога квартиры Э.; Г. достоверно не известны лица, которые нанесли З. и Э. ножевые ранения».

      При производстве СПФЭ по постановлению следователя военной прокуратуры Каспийской флотилии полиграфолог (сотрудник органов МВД Астраханской области) приняла к своему разрешению вопрос: «Какие действия выполнял Ч. в ночь с 14 по 15 августа 2006 г.». Вывод эксперта: «Гр. Ч. выполнял действия, соответствующие процессу кражи денег».

      В 2010 г. при производстве СПФЭ, назначенной следователем ВСО Следственного комитета при прокуратуре РФ по Владимирскому гарнизону, полиграфолог (бывший сотрудник органов МВД) принял к своему разрешению вопрос: «Выносил ли М. пропавший автомат АК 74 М из склада вооружения в/части … вне ящика?». Эксперт пришел к выводу, что «в памяти М. однозначно присутствует информация о том, что он выносил пропавший автомат АК 74 М из склада вооружения в/части … вне ящика».

      В 2013 г. при производстве СПФЭ по постановлению старшего следователя-криминалиста ВСО СК России по Наро-Фоминскому гарнизону ВСУ по г. Москве полиграфолог (сотрудник негосударственного экспертного учреждения), в числе прочих, дал утвердительный ответ на вопрос: «Есть ли в памяти Р. следы того, что он знаком с Ш.?».

     Разрешение вышеуказанных вопросов не входит в компетенцию эксперта по двум причинам.

     Во-первых, потому что предполагает выявление обстоятельств, согласно ст. 73 Уголовно-процессуального кодекса РФ подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу. В соответствии со статьей 74 УПК РФ заключение эксперта является источником сведений, на основе которых наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию, а также иных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела, устанавливает суд, прокурор, следователь, дознаватель.

     Во-вторых, в связи с тем, что современной уровень развития науки не позволяет путем регистрации и анализа психофизиологических реакций человека в ответ на предъявляемые стимулы конкретизировать информацию, которой он обладает.

     Актуализируя образы, хранящиеся в памяти обследуемого (в том числе за счет предъявления стимулов, в определенном порядке подобранных и систематизированных), полиграфолог изучает выраженность, устойчивость, соотношение реакций на вопросы тестов. Используя различные системы оценки зарегистрированных данных, он может выделить совокупность стимулов, значимых для человека. В зависимости от того, что это будут за стимулы и какая методика использовалась в ходе тестирования на полиграфе, полиграфолог может утвердительно или отрицательно ответить на вопрос: выявляются ли в ходе исследования реакции, свидетельствующие о том, что субъект располагает информацией о каком-либо событии (его деталях).

     Таким образом на основе анализа выявленных реакций полиграфолог формулирует свою (экспертную) версию относительно информированности обследуемого лица о случившемся. Будучи носителем специальных знаний, он также вправе высказать суждение о возможных обстоятельствах получения обследуемым информации о событии (вероятности ее получения в момент события). Однако по результатам тестирования с применением полиграфа невозможно определить, какая именно информация содержится в памяти человека. Механизмы памяти пока до конца не изучены[6].

     В каждом из указанных выше случаев, руководствуясь статьями 16 и 41 ФЗ о ГСЭД, эксперты были обязаны составить мотивированное письменное сообщение о невозможности дать заключение и направить его направить его лицу, назначившему судебную экспертизу.

     На этапе становления СПФЭ аналогичные формулировки экспертных выводов, отражающие некритичное отношение к опыту других стран, использовали многие практикующие специалисты. Но и сегодня подобные заключения не редкость. Однако цена ошибки существенно возросла.

     В 2011 г. Главным управлением криминалистики СК РФ исследовалась практика назначения и производства СПФЭ. Полученные результаты нашли отражение в Обзоре практики проведения психофизиологических исследований с применением полиграфа при раскрытии и расследовании преступлений (по итогам I полугодия 2011 г.), направленном в региональные подразделения за подписью заместителя Председателя Следственного комитета РФ.

     В Обзоре, в частности, было указано: «Представляется необоснованной практика назначения платных ПФИ частнопрактикующим специалистам или негосударственным экспертным учреждениям, которые, как правило, нацелены на удовлетворение своих финансовых интересов, а также в силу низкой квалификации могут выдать ложные и не основанные общепринятыми методиками результаты исследований. Примером такого непрофессионализма является деятельность по проведению исследований и экспертиз с применением полиграфа частнопрактикующего полиграфолога Н. Сведения, отрицательно характеризующие его профессиональную деятельность, неоднократно поступали как от сотрудников региональных СУ, так и из других государственных органов».

     Годом позже полиграфолог – сотрудник СК России допустила ту же ошибку –  вышла за пределы своей компетенции, ответила на правовые вопросы. Последовала негативная реакция Верховного Суда РФ.

     В пункте 5.2.1. Обзора кассационной практики Судебной коллегии по уголовным делам ВС РФ за второе полугодие 2012 г., утвержденном 3 апреля 2013 г., говорится, что заключения по результатам психофизиологических экспертиз не соответствуют требованиям, предъявляемым уголовно-процессуальным законом к заключениям экспертов; психофизиологические исследования не относятся к доказательствам согласно статье 74 УПК РФ[7]. При этом не разъясняется, почему в решении, принятом по конкретному уголовному делу, речь идет обо всех психофизиологических исследованиях и экспертизах (без указания на применение при их производстве полиграфа).

     Подобные Обзоры практики нормативными правовыми актами не являются. Тем не менее, если в первом полугодии 2013 г. заключения полиграфологов Следственного комитета РФ использовались судами Российской Федерации в качестве доказательств при вынесении более 150 обвинительных и 6 оправдательных приговоров по уголовным делам, то в первом полугодии 2014 г. это были 91 и 2, а в первом полугодии 2015 г. – 83 и 1 приговор, соответственно.        

     Чаще всего при производстве СПФЭ выход эксперта за пределы компетенции является следствием ошибок гносеологического характера, избежать которых даже опытному полиграфологу достаточно сложно[8].

     За десятилетия проведения проверок на полиграфе во многих странах мира было накоплено значительное количество эмпирического материала, свидетельствующего об эффективности его применения. Однако психофизиологические закономерности по своей природе принципиально отличаются от точных законов, действующих, к примеру, в области физики. Взаимосвязь между психическими и физиологическими явлениями очевидна. Но в отличие от наработок в точных науках, она является не детерминированной, а вероятностной. Поэтому существует большое количество теорий, с помощью которых предпринимаются попытки описать природу психофизиологических реакций, выявляемых в ходе исследования с применением полиграфа.

     Как известно, в начале XXI в. по ходатайству Министерства энергетики США под патронажем Национальной академии наук по заданию Правительства США был сформирован Комитет по исследованию научной обоснованности полиграфа. За 19 месяцев работы эксперты провели фундаментальный анализ практически всех аспектов ПФИ и пришли к выводу, что различные теории оправдывают свое существование в разных ситуациях.

     Использование эмпирически обоснованных методов при производстве экспертиз предопределяет необходимость строгого соблюдения апробированных на практике экспертных методик. Это помогает избежать логических ошибок.

     Зачастую из-за отсутствия выраженных устойчивых психофизиологических реакций на проверочные вопросы, связанные с событием, послужившим поводом для назначения СПФЭ, эксперты-полиграфологи приходят к выводу об отсутствии в памяти подэкспертного образов, сформировавшихся в связи с этим событием. Если в процессе тестирования на полиграфе не было выявлено устойчивых выраженных психофизиологических реакций, которые могли бы свидетельствовать о том, что человек располагают информацией о деталях случившегося, полиграфолог не может судить об информированности обследуемого об обстоятельствах получения интересующей следствие информации. В заключении следует указывать на невозможность формулирования выводов по поставленным на разрешение эксперта вопросам.

     Наличие методического материала не является гарантией его правильного использования – привлекаемые к производству СПФЭ специалисты в области полиграфологии не всегда осознают процессуальную значимость соблюдения существующих в России стандартов. В связи с этим ведение видеозаписи (непредусмотренное действующим российским законодательством при проведении судебных экспертиз) при производстве СПФЭ чрезвычайно важно. Лишь при наличии видеозаписи у сторон есть реальная возможность оценить адекватность действий конкретного эксперта-полиграфолога единому научно-методическому подходу к экспертной практике в области полиграфологии и требованиям этики.

     Если видеозапись в ходе исследования не велась, по заключению, составленному полиграфологом, невозможно будет понять, действительно ли проводилась предтестовая беседа; был ли ознакомлен обследуемый с процедурой в целом и правилами тестирования на полиграфе, в частности; обсуждалось или нет событие, послужившее поводом для назначения СПФЭ. Текст заключения не позволяет оценить корректность проведения процедуры тестирования на полиграфе.

     Присутствие кого-либо при проведении исследования, помимо обследуемого лица и полиграфолога, может (при необходимости) способствовать решению вопроса о том, не было ли совершено каких-либо действий, ущемляющих права, унижающих честь и достоинство человека (как обследуемого, так и полиграфолога). Однако присутствие третьих лиц без ведения видеозаписи не позволяет объективно решить вопрос о том, были или не были соблюдены экспертом в полном объеме все методические требования.

     Авторы статьи были участниками 50-го семинара Американской ассоциации полиграфологов, состоявшегося в г. Чикаго (Иллинойс, США) в конце августа – начале сентября 2015 г. В своем выступлении, посвященном правовым аспектам использования результатов ПФИ в суде, Гордон Л. Воон ссылался на решения судов, которые принимали во внимание мнение полиграфологов исключительно при наличии видеозаписи. Это свидетельствует о близости профессиональных позиций американских и российских специалистов. Во главу угла в ситуации использования полиграфа в ходе расследования и профилактики преступлений должна быть поставлена недопустимость ущемления прав и свобод человека и гражданина. Лишь при условии соблюдения научно-обоснованных и апробированных практикой стандартов применения полиграфа, заключение эксперта-полиграфолога может быть признано допустимым доказательством по уголовному делу.